Оксфорд и Кембридж. Непреходящая история  - Петер Загер

Американский художник Рональд Б. Китай был «ошеломлен на всю жизнь» рисунками Рафаэля и Микеланджело, представленными в Эшмоловском музее. В конце 1950-х годов Китай бывал там почти каждый день, посещая занятия школы рисования Рёскина. Эту школу, ныне переехавшую на Хайстрит, Джон Рёскин открыл в Университетских галереях, как тогда еще назывался Эшмоловский музей, в 1871 году. Часть коллекции, используемую в качестве учебного материала, Рёс кин передал в собственность университета: около ста пятидесяти своих рисунков, семьдесят семь набросков Уильяма Тёрнера и внушительное собрание прерафаэлитов, к которым когда-то принадлежал и сам. Рёскин преподавал в Оксфорде почти пятнадцать лет, стал первым профессором изящных искусств. До сих пор этот курс пользуется особой популярностью благодаря знаменитым искусствоведам, читающим его, в частности Кеннету Кларку, Эрнсту Гомбриху, Фрэнсису Гаскеллу и Чарлзу Хоупу, выпускнику Баллиол-колледжа, нынешнему директору Варбургского института.

Тем более приятно, что, несмотря на исчерпывающую полноту, с которой в Оксфорде представлено классическое искусство, здесь есть и музей современного искусства. Именно в нем, а не где-нибудь в Лондоне, прошли первые в Британии персональные выставки Йозефа Бойса, Карла Андре и других пионеров авангарда. Не имея собственного собрания, музей с самого основания в 1965 году регулярно организует на своей территории знаковые выставки, дебаты о проблемах восточноевропейского и не только европейского искусства, а также о самых разных аспектах визуальной коммуникации. И все это, при щедрых дотациях города, происходит в здании бывшей пивоварни на Пемброк-стрит.

Подобно стеклянной пирамиде громоздится над этим городом прошлое, будто весь Оксфорд – один-единственный памятник и одновременно кладбище идей, уложенных вековыми слоями. Я стоял на колокольне церкви Св. Девы Марии, невольно встречаясь глазами с готическими химерами на водосточных желобах, и смотрел вниз на Редклифф-сквер, заглядывал в лабиринты переулков и фронтонов, скользя взглядом по серым крышам колледжей, их зеленым внутренним дворам, вдоль бесконечной вереницы башен, куполов и печных труб. Оглядывая открывшуюся панораму, я чувствовал примерно то же самое, что и герой Томаса Гарди, каменщик Джуд Фоули, приехав в Крайстминстер: «Город раскинулся перед ним, как раскрытый учебник по архитектуре».

В Оксфорде на относительно небольшом пространстве взгляду доступна вся история английской архитектуры: от норманнских культовых сооружений до торговых центров в эстетике постмодернизма. Готика, ренессанс, неоготика, георгианский и викторианский стили – все эти эпохи так или иначе представлены здесь. Кристофер Рен, Николас Хоксмур и Джеймс Гиббс, Уильям Баттерфилд, Эдвин Лаченс, Джеймс Стирлинг – ведущие архитекторы страны – возводили свои шедевры в провинциальном городе, словно считали его второй столицей. Утверждалось, что Гитлер распорядился не бомбить Оксфорд, так как после окончательной победы собирался учредить там центр нацистской администрации для управления покоренной Англией. Однако в отсутствие документальных свидетельств, возможно, следует принять популярную версию: он не стал бомбить Оксфорд, потому что после войны надеялся получить там почетную докторантуру.

Начиная со Средневековья и на протяжении последующих семисот лет в Оксфорде, как и в Кембридже, комплексная архитектура колледжей получила небывалое по многообразию и полноте развитие. Отгородившись от остального мира высокими стенами, священные замки учености, созерцательные в своей исключительности, становились фасадами вовнутрь и задом к улице. Символом соответствующего способа обучения может служить всегда готовая к обороне сторожевая башня ворот с узкой дверкой в мощном портале – игольное ушко в другой мир. Тот, кто входит сюда, привлекает внимание и к себе самому, и к ученому сообществу.

Но не частные холлы, а пришедшие им на смену колледжи стали развивать особую архитектуру, способную отразить их корпоративную самобытность. Прототипом автономного средневекового учебного заведения стал Мертон-колледж, основанный в 1264 году, прародитель всех колледжей. Столовая, дом ректора, часовня – здания группируются вокруг центрального внутреннего двора, будто что-то стягивает их к центру. Скамьи в часовне стоят друг напротив друга, подобно сиденьям для членов правящей партии и оппозиции в нижней палате парламента – позднее эхо взаимного расположения хористов в монастырских церквах. Примечателен лестничный принцип, воплощенный в ансамбле его главного двора Мобквод. Комнаты связаны не коридором, а общей лестницей, каждая существует сама по себе. Жилища студентов размещены по вертикали, а не по горизонтали вдоль одного коридора. Именно расположение комнат в Мертон-колледже, обеспечивающее покой и уединение, послужило образцом для более поздних построек. Лишь в 1870 году Кибл-колледж покончил со средневековым лестничным принципом; его примеру последовали женские колледжи, расположившие комнаты по сторонам коридора.

Через сто лет после первой ласточки епископа Уолтера де Мертона в Оксфорде появился самый впечатляющий с архитектурной точки зрения колледж в тогдашней Англии – Нью-колледж, основанный Уильямом Уайкхэмом, епископом Винчестерским в 1379 году. Поначалу все основные строения задумывались как единое целое и располагались регулярно, как в аббатстве. Трапезная и часовня «спиной к спине» занимали северную сторону двора, почти в четыре раза превосходившего по размерам мертоновский Моб-квод. На втором этаже трапезной была предусмотрена открытая стропильная конструкция, как в главном зале средневековой усадьбы, в самом дальнем конце которой на специальном помосте пировали господа, – как и везде, за high table здесь трапезничали члены колледжа и их гости. Возвышенное положение академической элиты играет особую роль в колледжской мифологии. Хотя, как отмечает Хавьер Мариас, «высоким» стол назывался лишь потому, что стоял на возвышении, а вовсе не из-за того, «что качество блюд на столе либо качество застольных бесед было таким уж высоким».

Прусский зодчий Карл Фридрих Шинкель, путешествуя по Англии в 1826 году, посетил и Оксфорд, но задержался ненадолго, так как особого впечатления город на него не произвел. Колледжи, по его словам, выглядят «очень богато и своеобразно», но «архитектура везде повторяется». В этом Шинкель ошибся. Его противоречивое суждение свидетельствует лишь о том, что повторения являлись необходимой частью архитектурной программы. Часовня и парадный зал, сторожевая башня ворот и библиотека, внутренние дворы и сады – одни и те же элементы, на которых строится колледж, подобно вариациям в фуге Баха.

Помимо структурного родства колледжи связывает и общая манера не доверять моде – как интеллектуальной, так и архитектурной. Ренессансных мотивов, весьма заметных в очертаниях дворца Хэмптон-корт, резиденции кардинала Уолси, не стоит искать в зданиях основанного им колледжа. Крайст-Черч-колледж прочно стоит на столпах готики – настолько прочно, что и в 1640 году над лестницей его парадного зала был воздвигнут веерный свод, совершеннейший анахронизм по тем временам. Похожие своды венчают сторожевые башни ворот Уодхэм-колледжа и Ориел-колледжа (1620–1622), часовню Брасенос-колледжа (1665), а в залах Эксетер-колледжа, Уодхэм-колледжа и Ориел-колледжа имеются еще и окна в готическом стиле, а также веерные своды: в общем, сплошные готицизмы. Что это – готика, пережившая свой век, готика после собственной смерти или сознательная ее реанимация?